“Прага, я не могу на твоём не споткнуться пороге:
Здесь брусчатка, как реквием, скорбно звучит под ногой…
Чешский мальчик горел, а у нас проступали ожоги,
Будто Ян — это я, это я, а не кто-то другой…
Мы познали тогда: нет стыда безнадежней и горше,
Чем за Родину стыд … (Как ломило ночами висок…)
И мерещилась тень: по камням, как по клавишам, Дворжак –
Танкам наперерез, тёмной площади — наискосок… “
Ольга Бешенковская (1947—2006)
На берегу Влтавы располагается красивая площадь, обрамленная со всех сторон монументальными и значимыми зданиями: Философский факультет Карлова Университета, Рудольфинум (Чешская филармония), Академия искусства, архитектуры и дизайна. Когда-то, в советские годы площадь называлась площадью Красноармейцев, а после Бархатной революции ее переименовали в память о Яне Палахе.
Имя этого молодого человека мало известно среди россиян, и, конечно, заслуга в том профессионалов из советской пропагандистской системы – утаить, не сообщить, обмануть и дискредитировать любой поступок, не соответствующий принятой идеологической норме. Точно также как первопричиной его подвига стала «помощь Чехословацкому народу в борьбе с опасностью». Как бы стыдливо не прикрывались нынешние россияне фразой о том, что это были войска Варшавского договора, всем очевидно, что и идея и ее реализация имели абсолютно единственный и конкретный источник – СССР, чьим преемником является Россия.
20-ти-летний юноша, упорный, достаточно образованный и амбициозный не нашел иного способа обратиться ко всем своим соотечественникам сразу, кроме как полыхнуть огнем на главной площади чешской столицы. Яна Палаха называют «Факелом №1». Википедия и другие справочные записи интернета кратко характеризуют причины его поступка как протест против оккупации Чехословакии Советскими войсками Варшавского договора (в 1968 году). Но поступок Палаха был мотивирован совсем другими причинами: почти полгода прошло после начала оккупации и граждане Чехословакии начали привыкать к чужим танкам на своих улицах, к чужой не всегда дружественной речи, к чуждым законам и запретам. Это было вполне естественно и понятно, потому что человек приспосабливается и учится жить в тех условиях, в которые его помещает жизнь. Но именно против такой привычки соотечественников к несвободе и протестовал Палах, призывая сограждан очнуться от этого сна, бороться за свободу и возможность самим выбирать для своей страны путь развития. Он облили себя бензином и поджег, он умер через три для, став для многих поколений своих соотечественников борцом за свободу Чехословакии, и темой, которую необходимо не афишировать – для коммунистической пропагандистской машины.
Площадь Яна Палаха в Праге – не только фон для его студенческой жизни, но и место формирования взглядов.
Именно поэтому на здании Философского факультете висит мемориальная доска и его посмертная маска, сделанная студентом Ольбрамом Зоубеком (ставшим впоследствии известным чешским скульптором).
Напротив же, на берегу Влтавы стоит другой памятник, на который гуляющие мимо туристы пости не обращают внимание. А ведь это тот случай, когда архитектура способна выражать эмоции – боль, страх, печаль, надежду… Мемориал называется «Дом сына» и «Дом матери», и посвящен он Яну Палаху и его маме. Ведь это для единомышленников, ровесников и сограждан его поступок – подвиг во имя высокой цели. Для матери же – потеря ребенка, самое страшное, что может произойти в жизни женщины. Ее горе что тогда, в далеком 1969 году, что сегодня, могут понять далеко не все. Большинство людей, узнавших историю Яна Палаха, вообще не задумываются о том, что чувствовала эта несчастная женщина. Но американский архитектор и художник чешского происхождения Джон Хейдук решил обратить внимание зрителей именно на частные семейные взаимоотношения двух близких людей.
Перед нами –две кубические фигуры: серебристый, светлый, тянущийся лучами к небу «дом» сына, и темный, горестно-мрачный, закрывающийся и увядающий от потери ребенка «дом» матери.
Многие, идущие мимо, с удивлением и пренебрежением спрашивают себя и окружающих – что это за странные необъяснимые фигуры и образы, что это за покрытые ржавчиной арт-объекты? А вы когда-нибудь представляли душу матери, потерявшей ребенка? Именно ржавчина, выедающая нутро – самая точная форма, способная передать подобные эмоции.
Инсталляция около площади появилась достаточно недавно – в 2016 году, но ее история гораздо более давняя. Джон Хейдук создал первую версию инсталляции в 1991 году в качестве подарка президенту Вацлаву Гавелу и чехословацкому народу. Сделанные из дерева скульптуры простояли в Пражском Граде почти 9 лет, но влажность, дождь, снег и перепады температур слишком плохо воздействовали на них. Так что «дома» пришлось демонтировать.
В 2000-м году автор проекта умер, но спустя 16 лет монумент восстановили из вечного материала – теперь уже металлические кубы снова напоминают о подвиге человека и о его семейной трагедии. Причем основной спор разгорелся из-за названия. Находясь в Пражском Граде, произведение называлось «Дом самоубийцы» и «Дом матери самоубийцы». Но годы, прошедшие с начала 21 столетия, окончательно поменяли отношение и к советской оккупации Чехословакии в 1968 году, и к поступку Яна Палаха. Слово «самоубийца» всегда несло и несет отрицательный оттенок, акцентируя внимание на эгоистичном желании человека не бороться с проблемами, а выбрать более легкий и пассивный путь ухода от трудностей. Но мотивация Яна Палаха была совсем иной, не от своих проблем он бежал, а пытался пробудить волю к борьбе у своих соотечественников. Именно поэтому, в обновленной версии монумент получил более частное, нейтральное, а возможно, и нежное название «Дом сына» и «Дом матери». Ведь за любым подвигом во имя чужих людей всегда стоит трагедия самых близких, тех, для кого герой – вовсе не герой, а любимый, единственный и самый родной…
0
Добавить комментарий